Улыбнулся в голос. Многие вещи улыбают в голос по неизвестной причине. Как-нибудь надо подумать: почему именно.
А "двух приятелей" вкупе с "Прозой" несколько взгрустнули.

Паша.
Мишка, то есть, конечно же, Михал Михалыч N (он слишком известен в своей засекреченной среде, чтобы называть его фамилию) говорил еще лейтенантом: «Генерал  не звание, генерал – это счастье» Целый центнер счастья то ли с Ближнего, то ли с Дальнего Востока готов был пересиять все местные звезды, и успешно справлялся с задачей даже в штатском. Вы не поверите, но в босоногом детстве у него была кличка «Мой генерал». Хотя употреблялась она только во втором лице при непосредственном обращении. Это был даже не отпуск, а два дня проездом. Но и двух минут было много, чтобы вспомнить почти двадцать лет не-разлей-воды, и всей жизни было мало, чтобы поведать о следующих двадцати годах редкой переписки и канул-в-небытие-на-несколько-лет.
Охота по тонкости тоньше самого восточного востока, а по свежести впечатлений свежей весны на Таймыре. Мишка подумал, что я проболтался про его статус, когда ему – «чайнику» с двустволкой безапелляционно вручили одного из двух добытых зайцев. Потом уже я ему объяснил, что этика охоты – это предложить добычу гостю, по совместительству самому неопытному охотнику. Но вернуть предложение назад не каждый даже тульский самовар сможет, а Мишка умудрился отказаться. Он сел за руль, я рядом, остальные остались поохотиться по заснеженной степи еще немного.
Жаль, что Паши не было. А я обещал познакомить Мишку с Пашей из Гундоровки, донским казаком, охотником и балагуром, душой любой компании и, как оказалось за следующим поворотом, магом и волшебником...
Его уазик-таблетка стоял так, что мимо проехать было невозможно. Дверь в салон приоткрыта, на куске толстой фанеры застелена газета, на которой, так и хочется сказать - нехитрая, но на самом деле самая изысканная охотничья снедь: сало, капуста, яйца вкрутую, три (классика!) стакана и знаменитая только Паше известным секретом изготовления настойка. Над мизансценой витал дух Летучего голландца, Паши не было. Как он узнал, что мы будем проезжать именно здесь? И где он? Мистика. Внезапно поднялся занавес, и в лучах огней рампы под гром оваций, которые и не снились Ричарду Гиру, появился главный персонаж. (На самом деле просто перестал идти снег, выглянуло яркое солнце, а мы с Мишкой громко обрадовались пашиному появлению)
Феерия началась. После первого тоста оказалось, что Паша не из Гундоровки, а из станицы Гундоровской. А станицу назвали так потому, что раньше после 25 лет службы царю (по некоторым данным – Императору) и Отечеству рядовым казакам присваивали звание унтер-офицер и отдавали в бессрочное владение землю. И писал дембель-казак своей жене примерно такое письмо: «… Ты таперича не то, что давеча. Гундер-офицерская жена…» А уж как церковь построили, так и станица нарисовалась – Гундоровская. После второго тоста оказалось, что Паша – это официально, а простонародье он Павел Порфирич Фетисов (ударение на последнем слоге – фетисОв) И вообще в Гундоровской все то куренскОвы, то осинскОвы, то гнилорыбовы. Удивительно, но Буденис – теперешний атаман Всевеликого Войска Донского – тоже гундоровский казак.   Только предки его в свое время подались в красные и фамилию перевернули задом-наперед, на манер популярных тогда латышских стрелков. Но это было исключение. В Гражданскую Гундоровская заняла активную позицию нейтралитета. И как белые, так и красные обходили ее стороной. Даже самый знаменитый, хоть и не латышский,  стрелок Клим Ворошилов, когда со своим отрядом луганских рабочих шел на Царицын, обошел Гундоровскую крюком в полсотни верст. Немного задержался, конечно, но зато сохранил отряд. В советские времена в Гундоровке не было ни колхоза, ни совхоза. Во время оккупации в станице тоже не было не то что немецкого гарнизона, а даже ни одного солдата или полицая. А первый сельсовет появился в конце 70-х, и то для блезиру, чтобы районное партийное начальство не поснимали за отсутствие советской власти в отдельно взятой станице.
Все действо сопровождалось такой экспрессией, что было даже неловко за Эдварда Радзинского. На свежем воздухе и на морозе опьянеть сложно. Но Мишка твердо поклялся своему новорожденному брату-близнецу следующий отпуск быть у Паши. А Паша уже почти подыскал к следующему Мишкиному приезду невесту – настоящую казачку (Мишка тогда был холостой)
Распрощавшись, в состоянии полного восторга Мишка вел машину и удивлялся. Надо же, Паша обещал и, чтобы не разминуться с нами, оставил УАЗ на одной дороге, а сам пошел к другой! Ну, не мог он иначе – обещал! Глянув в зеркало, Мишка чуть не прослезился: «Какой все же Паша душевный человек! Вот уже почти километр отъехали, а он все бежит за нами и шапкой машет..»
Это только дома я понял, что существует не только высшая этика на охоте, но еще что-то неуловимое и непридуманное. Доказательство (в виде безапелляционного зайца) лежало в пакете в углу багажника «Нивы»
А что Паша. Он опоздал, но раз обещал – не приехать не мог. Кто же знал, что у него как раз на месте нашей встречи просто кончился бензин, но как истинный актер он об этом вспомнил только когда мы уже уехали. Он и шапкой махал…
Потом уже через час его подобрал и довез до заправки немного поредевший после нашего отъезда охотничий отряд..
А байку эту я потом слышал не один раз, но про свое непосредственное в ней участие тактично помалкивал

Отредактировано mirror (2010-08-17 18:38:18)

Отредактировано mirror (2010-08-17 19:17:10)