За меня не волнуйтесь...
Однажды в юности Бородин с другом возвращался с домашнего музыкального вечера, в котором оба молодых человека принимали участие: Бородин играл на флейте, его друг - на скрипке. Было уже довольно поздно, фонари едва мерцали. Бородин, задумавшись о чём-то, шагал впереди, а его засыпавший приятель несколько отстал... Вдруг какой-то странный и непонятный шум, а затем вскрик заставили приятеля встрепенуться...
- Эй! - позвал он, но ему никто не ответил.
Бородин исчез...
Испуганный молодой человек замер, прислушиваясь, и минуту спустя услышал звуки флейты... Удивительным было то, что они доносились откуда-то из-под земли. Оказалось, что в темноте Бородин оступился и упал в какую-то глубокую яму...
- Александр, с тобой всё в порядке? - крикнул вниз приятель.
- Пока не знаю, - отозвался Бородин, - но, слава Богу, флейта, кажется, цела!
--------------------------------------------------------------------------------
Работать надо!
Перефразируя известную фразу, вечный труженик Бородин любил часто повторять:
- Всем тем, чего мы не имеем, мы обязаны только себе!
--------------------------------------------------------------------------------
Ты скажи хотя бы, как тебя зовут...
Однажды Бородин с женой отправились за границу. На пограничном пункте, оставив жену на улице, Бородин зашёл в комендатуру. Чиновник, проверявший паспорта, проформы ради спросил Александра Порфирьевича, как зовут его жену.
Бородин же, отличавшийся чрезвычайной рассеянностью, никак не мог вспомнить имя своей супруги... Разумеется, для человека, не знавшего Бородина, это выглядело крайне подозрительно, и чиновник уже хотел было задержать этого странного проезжего.
К счастью, в это время в помещении появилась заждавшаяся на улице жена, и, обрадовавшись от всей души, Александр Порфирьевич закричал:
- Катенька, ради Бога, как тебя зовут?..
--------------------------------------------------------------------------------
Ваше сиятельство!
Очень часто Бородину, профессору Медико-хирургической академии, приходилось отправляться к высокопоставленным лицам, чтобы хлопотать о ком-либо из своих студентов или коллег. При этом полагалось надевать парадный генеральский мундир, регалии. Не без юмора описывал композитор свой вид в подобных случаях:
- Стоит мне возложить на себя "амуницию", от меня во все стороны начинает распускаться сияние, можно писать картину "Преображение", вроде рафаэлевской; сияет воротник, сияют обшлага, сияют 16 пуговиц, как звёзды; сияют эполеты , как два солнца, сияет темляк, сияет околыш кепи. Одним словом, Ваше сиятельство, да и только.
--------------------------------------------------------------------------------
Пора и честь знать...
Однажды вечером к Бородину в гости пожаловали друзья. Играли его произведения, ужинали, беседовали... Вечер прошёл так замечательно, что никто и не заметил, как пролетело время.
Неожиданно Бородин посмотрел на часы и, ахнув, заспешил: он поднялся из-за стола, вышел в прихожую, торопливо надел пальто и принялся дружески со всеми прощаться.
Друзья были в полном недоумении.
- Куда это вы, Александр Порфирьевич?
- Будьте здоровы, милые мои, а мне, пожалуй, уже и домой пора... Засиделся я с вами, а ведь у меня завтра лекция...
И долго ещё Бородин не мог понять, отчего все вокруг так хохочут.
