28 августа
- Парню уже 12, пусть сам обувается!
- Пройдут годы, - он расправил невидимую складку на портянке и помог сыну обуть второй, просушенный у костра до звона, сапог, - И когда мой внук поступит также, я этого не увижу, но уже спокоен за них.
Я иду с ними к примеченному с утра болотцу и опять удивляюсь. Начинается вечерняя зорька, самый утиный лёт…
27 августа. Вечер.
Мы вместе подошли к его дому. Неужели отец уехал бы на охоту без него? Конечно, нет. Он дождался сына, а во дворе урчал, прогревая движок, уазик.
27 августа
Таким (!) Матвеича не видел никто. Нижняя челюсть у него отвисла, а по глазам можно было изучать симптомы Базедовой болезни, хотя в радиусе полсотни верст не было ни одного живого мамонта, ни одного явления Христа народу и даже ни одного человека кроме бригады сенокосчиков, кашеваром коей и был Матвеич.
Матвеич, потирая свой лоб до самого затылка, смотрит, как мальчишка умудряется причалить и втащить лодку на берег,  подходит к столу из грубых досок, на котором стоит миска с лепешками, молча, но быстро съедает одну и после этого здоровается. Спохватившись, Матвеич закрывает рот, прищуривает по своему обыкновению глаза и ставит перед гостем тарелку с дымящейся гречкой: «Потом расскажешь» Потом мы с Матвеичем слушаем, как он вчера с веслом гонялся за глухариным выводком - на берегу не было ни одного камня.
Раз в неделю, именно сегодня, трактор привозит припасы и газеты. Я с парнем добираюсь на нем до трассы, а потом на попутке до города.
26 августа. Вечер.
В кармане – коробка с двумя спичками. Одну спичку удалось расщепить ножом напополам, получилось целых (ну, не совсем, конечно) три. На ужин пол-луковицы и чай с двумя кусочками рафинада, благо есть эмалированная кружка. Лодка, подпертая двумя веслами, сошла за крышу. Нож под рукой. Рядом куча валежника.
26 августа
Течением его выносило под «расческу» - лиственницу, горизонтально наклонившуюся над водой, с ветками, как зубьями. Он греб изо всех сил, пытаясь избежать природного парикмахера, и… увидел медведя.  Лодку несло прямо на него. Человек с ножом в руке – не самая интересная добыча для зверя. Он повернулся и нехотя пошел от реки, лодка нехотя проплыла вдоль берега, нож нехотя вернулся в ножны.
25 августа
С Вовкой они два дня были на озере Чистом. Жили в охотничьем зимовье, ловили рыбу и ощущали себя полу-индейцами, полу-Робинзонами. Туда шли пешком часов 5 от поселка Атарган, обратно планировали сплавиться на резиновой лодке по единственной вытекающей из озера речке до Ланковой, а потом и до моря. Но когда речку нашли, Вовка почему-то наотрез отказался от сплава и пошел обратно пешком. Никаких обид. Каждый выбрал свой путь сам. Так вышло, что припасы были в Вовкином рюкзаке, в моем была лодка и (случайно) луковица, пачка чая и несколько кусочков сахара. Нож был на поясе…
Наши дни. 30 лет спустя.
Тот нож и сейчас у меня. Любил ли меня отец - не знаю, но я знаю, что я его любил. А он позволял мне любить его. А тогда не на охоту он собирался, а меня искать. Вы спросите: А как же он тебя отпустил и лодку дал? А я отвечу ему: Спасибо. Я на всю жизнь запомнил формулу счастья: люди счастливы, когда их дети счастливы. И я спокоен за его правнуков. Только воспоминания иногда не дают уснуть..