О непадших

«я пишу и стираю. стираю и пишу. в каждой строчке – по одной орфографической ошибке. снова стираю. у меня не осталось воображения. я не могу больше заворачивать в глянец неблаговидность моей ситуации. я больше не знаю, как написать красиво о том, что все идет не так.
сплошные междометия и специи запятых.
я вас читала. вы пишете, как будто картину, буквы – ваш усовершенствованный стиль вязи, ваша гжель.
я, кажется, ревную и завидую. мы в равном положении. я чувствую, что с вами тоже что-то происходит. что-то, что напоминает моё состояние. но у вас получилось отстранить это тяжелое "Я". поэтому читать вас легко. и, на первый взгляд, вас в вашей картине как будто бы нет. но вы в каждом узоре, в каждом несовершенстве линий. вы уверенно держите кисть и знаете точно, где будут белеть ваши блики. вы не оставляете улик. никто не заподозрит, что вы скучаете, и что вы плачете. никто не любит слез этого тяжелого "Я". вы легко обманули читателей. они – ваши. они постят вам коммент за комментом. и вы стойко держите ответ за каждую мысль, которую в них побудила ваша картина.
достойно. и, пожалуй, сегодня я тоже смогла бы что-то подобное "спеть". но, довольно.
каждый, кто пишет, мечтает, чтобы его прочитали.
каждый из нас хочет почувствовать лишь сопричастность». /?/

«Он ощутил, как на его плече вновь зреет ощущение чего-то ледяного и чуждого, затем опускается вниз, к груди, и все вокруг откатывается назад. Все, приближенное с таким трудом! И вновь надо идти с начала, до невидимой ледяной черты, и вновь ощущать, что ничего нет, кроме скуки и равнодушия. По чужому миру, с заброшенными в его голову чужими мыслями, с клубком желаний, замораживаемых прикосновением вечности. Кто он в этом мире? Зачем? Уходи, Лера, ступай на свой чердак! Не береди то место, где души давно нет, где обитает лишь мировой вселенский дух, которому все одинаково. Мировая скорбящая, глухая к человеческому страданию душа». /«Безмерно счастье, или Беспорядочное блуждание одной отдаленной души в поле действия мирового вектора зла», Романчук Любовь/

«Абраша Ланской привык думать о смерти эпически-спокойно, и даже дружественно. В принципе, ему не нравилось — жить. Но, будучи обязательным и академическим человеком, он относился к жизни, как к профессиональному заданию, и — жил. Хотя с удовольствием прекратил бы это глупое занятие в любую минуту. Профессиональная научная сфера (античность) и некоторые традиции величественного, исполненного достоинства ухода из жизни древних предрасполагали профессора Абрама Зиновьевича Ланского к академическому взгляду на эту проблему.
Когда, бывало, в университет являлся какой-нибудь миллионер из горских евреев, в молодости купивший диплом филолога и в память об этом дипломе желавший вложить деньги в издание "кого-нибудь стоящего", Абраша говорил ему:
— Советую вам обратить внимание на труды античных авторов... У них бесконечно много достоинств. Во-первых, имена эти проверены временем... Во-вторых, у них нет родственников... И в-третьих, они прекрасны хотя б уже тем, что давным-давно умерли...
Тут его голос обычно мечтательно зависал... лицо разглаживалось, глаза заволакивала нездешняя дымка.
Ну как такой человек мог просить чего бы то ни было у кого бы то ни было в этой земной жизни?» /Дина Рубина «Синдикат»/

Jane Birkin - L'Aquoiboniste

C'est un aquoiboniste - это на-фиг-ист
Un faiseur de plaisantristes - грустный юморист (изобретатель грустных шуток)
Qui dit toujours à quoi bon - который всегда говорит "зачем" ("на фига")
A quoi bon - зачем

Un aquoiboniste - на-фиг-ист
Un modeste guitariste - скромный гитарист
Qui n'est jamais dans le ton - который всегда не ко двору
A quoi bon - зачем